Олонецкій край. — Его дикость. — Водопады. — Легенда о Сунѣ иШуѣ. —Дорога на Кивачъ. —Картины водопада. — Плотовщики.—Поѣздка въ лодкѣ къ Поръ-Порогу.—По лѣсной тропинкѣ.—Гир-васъ.—Среди пѣны и брызгъ Поръ-Порога.—Воицкій водопадъ,—Его красоты.— Слѣды взрыва.

Спустя годъ послѣ посѣщепія Иматры мнѣ привелось познако­миться съ нашими дивными водопадами, запрятанными въ глушяолонецкихъ лѣсовъ. Это былъ уже не бѣглый осмотръ крупной достопримѣчательности, а цѣлое путешествіе, потребовавшее зна­чительная времени и полной готовности примириться со всякиминевзгодами, какія только могутъ встрѣтиться вдали отъ оживлен-ныхъ центровъ культурной жизни.

Сѣверо-западная часть Олонецкой губерніи—продолженіе ка­менной глыбы Финляядіи (рис. 9), а потому, разумѣется, и ланд

шафтъ ея сходенъ съ финляндскимъ, только вмѣсто красныхъ гранитовъ выдвигаются здѣсь темные діориты и діабазы. Такія жеполуразрушенный жпвописныя скалы, тѣ же валуны, полирован­ные камни, штрихи, царапины и другіе слѣды ледниковой эпохи(рис. 10). Рѣкп Олонецкаго края повторяюгъ всѣ особенности финляндскихъ рѣкъ и такъ же изобплуютъ порогами и водопадами...

Знаменитый водопадъ Олонецкаго края—Кивачъ, воспѣтыйеще Державинымъ и изображенный многими художниками на ихъ картинахъ. Если хотите, онъ не такъ уже удаленъ отъ Петер­бурга, всего въ 65 верстахъ отъ Петрозаводска. Далекимъ дѣлаетъ его отсутствіе удобныхъ искорыхъ путей сообщенія.Прежде всего, самъ Петрозаводск лежитъ внѣ желѣзнодорожнойсѣти: зимою приходится пробираться къ нему на лошадяхъ, алѣтомъ — на пароходѣ, по рѣкамъ Невѣ и Свири и по двумъогромнымъ озерамъ, Ладожскому и Онежскому. Оба эти озератакъ необъятны, что производятъ полное впечатлѣніе моря, и водненіе бываеть тамъ не менѣе сильнымъ, чѣмъ, напр., наФинскомъ залпвѣ. И по этимъ озерамъ приходится ѣхать нарѣчномъ колесномъ пароходѣ, испытывая даже при неособенносильномъ вѣтрѣ страпшѣйшую качку! Оть Петрозаводска къКивачу ведетъ прекрасное шоссе. На пути то и дѣло встрѣчаютсябольшія деревни, но въ нихъ и слѣдовъ нѣтъ той обстановки, къкоторой привыкъ житель большого культурнаго города... Этодѣлаетъ путешествіе особенно интереснымъ и привлекательным,но требуетъ извѣстнаго мужества и готовности перенести разнагорода лишенія.На самомъ Кивачѣ—никакой гостиницы, переноче­вать негдѣ. Только для немногихъ счастливцевъ, догадавшихсявъ Петербургѣ похлопотать о ночлегѣ п получившихъ разрѣшеніе,является къ услугамъ небольшой павильонъ, построенный по слу­чаю посѣщенія водопада императоромъ Александромъ II. Но въэтомъ павильонѣ можно найти только ночлегъ, что же касаетсяпродовольствія, то путешественнику приходится самому забо­титься о немъ или довольствоваться крестьянскою стряпней.

Если вы не особенно спѣшите и, посѣтивъ Кивачъ, поже­лаете познакомиться съ другими водопадами Олонецкаго края,—а ихъ очень много,—то къ вашпмъ услугамъ лодка и караван­ный путь по лѣснымъ тропинкамъ, съ ночевкою въ убогихъ деревенькахъ или въ курныхъ промысловыхъ избушкахъ, брошенныхъ среди дѣвственнаго лѣса, гдѣ полновластно царятъ волкъи медвѣдь. Много чарующей прелести въ такомъ путешествіи.но не для всякаго оно возможно: требуется желѣзное здоровье иувѣренность, что въ теченіе многонедѣльнаго, полнаго приключеній странствованія по малолюдиымъ мѣстамъ вамъ не понадо­бится медицинская помощь, которой вы и не найдете нигдѣ, кромѣПетрозаводска,—этого главнаго и, пожалуй, единственнаго куль­турнаго центра края...

Кивачъ находится на рѣкѣ Сунѣ. Нѣсколько выше его извѣстныи описаны многими посѣтителями еще два водопада—Поръ-Порогъи Гирвасъ, но, по слухамъ, и выше ихъ на той же рѣкѣ нахо­дятся еще значительные «падуны». Народная легенда такъ объ­ясняеть пхъ происхожденіе. Рѣка Супа приходится родною се­строй другой значительной рѣкѣ Олонецкаго края—Шуѣ. Обѣонѣ вытекаюгь гдѣ-то на финляндской границѣ изъ однихъ и тѣхъ же родниковъ и долго идутъ рядомъ, не желая разстатьсядругъ съ другомъ. Забравшись вглубь корельскихъ лѣсовъ, болотъ и скалъ, сестры устали и остановились отдохнуть. Какъстаршая сестра, Суна до сихъ поръ уступала Шуѣ лучшее ипокойное русло и, утомленная борьбой съ разными препятствіями,заснула, какъ убитая. Между тѣмъ проснувшись рано по­утру и не будя сестры, умчалась далеко впередъ къ невѣдомомуморю. Долго спала Суна, почему и  называлась въ старину простоСонъ-рѣкою. Но вотъ наконец и она проснулась, видитъ—-нѣтъсестры. Огорченная измѣной, убитая горем разлуки с нею Суна бросается въ погоню напрямикъ, не разбирая

русла, не останавливаясь ни передъ какими преградами. Въ быстромъ бѣгѣ своемъ натолкнулась Суна на олонецкія скалы истала неистово рвать ихъ, стремясь все впередъ и впередъ. Гирвасъ, Поръ-Порогъ и Кивачъ—все это дикія побѣды ея надъкаменными громадами, преграждавшими ей путь. Не устояли онѣподъ могучимъ напоромъ рѣки, но и измучили ее настолько, чтоона, съ нослѣднимъ воплемъ въ утесахъ Кивача, отказалась на­всегда отъ надежды найти сестру и уныло побрела по дебрямъглухого сѣвернаго лѣса, пока наконецъ не достигла Онежскагоозера.

Но Кивачъ и другіе водопады—не единственные въ краѣ.Почти каждая рѣка нмѣетъ своп падуны или, по крайней мѣрѣ,значительные пороги, однако большинство изъ нихъ непзвѣстнодаже по имени и не нанесено ни на какія карты. Путешествующемупо этой любопытной странѣ представляется возможность шутяоткрывать новые водопады, снимать планы, фотографировать ихъ.Ився эта работа будетъ очень цѣнна, даже если она произве­дена совсѣмъ не спеціалистомъ.

Когда я рѣшилъ посѣтить Олонецкій край и совершить по немурядъ экскурсій и пѣшкомъ, и на лошадяхъ, и на лодкѣ, меняуже заранѣе охватило какое-то торжественное настроеніе, точноя собирался и въ самомъ дѣлѣ въ далекое-далекие путешествіе.Да и въ самомъ дѣлѣ меня ждали тамъ нигдѣ не повторяющіясяпрелести. Тамъ я могъ послушать былины, поющіяся живымиеще до сихъ поръ сказителями; тамъ я могъ встрѣтнть вопленницъ, сказочницъ и сказочниковъ,—словомъ, не только пережить всѣ чарующія красоты дикой, нетронутой человѣкомъ природы, нои погрузиться въ ту «живую старину», которая воплотилась въпроизведевіяхъ народнаго творчества... Понятно, что мое волненіе еще болѣе усилилось, когда наконецъ пароходъ, который долженъ былъ доставить меня въ Петрозаводскъ, отчалилъ отъ Вос­кресенской набережной въ Петербургѣ.

Не стану разсказывать о переѣздѣ по Невѣ и по Ладожскомуозеру, гдѣ пришлось испытать очень непріятную качку, не будуговорить о Свпри и ея порогахъ. Объ этой поѣздкѣ можно былобы написать цѣлую книгу. Скажу только, что на третій деньпути пароходъ уже подъѣзжалъ къ Петрозаводской пристани.

Переночевавъ въ скромной гостиницѣ, я рано утромъ вмѣстѣсъ двумя спутниками сѣлъ въ экипажъ, запряженный парою не-дурныхъ лошадей, и отправился на Кивачъ.

Дорога шла по большей части лѣсомъ, между живописнымиозерами Укшозеро и Кбнчозеро. Встрѣчныя деревни Косалма иКончозеро выглядѣли маленькими городками и дали намъ госте-пріимный пріютъ, первая—для обѣда, а вторая—для ночлега, который пришлось устроить на мірской станціи, находящейся въодной изъ крестьянскихъ избъ. На второй день пути мы подъѣзжали къ деревнѣ Викшицы. Здѣсь мы свернули съ большойдороги и стали пробираться шагомъ по очень плохому проселку,рискуя поминутно опрокинуться и выкупаться въ грязи. Наконецъ путь такъ испортился, что мы предпочли оставить экипажъи итти пѣшкомъ.

Скоро послышался шумъ водопада, показавшійся мнѣ зна-комымъ: онъ напоминалъ мнѣ величавую пѣсню Иматры. По мѣрѣ того, какъ мы подвигались впередъ, шумъ становился всеявственнѣе и грознѣе. Не доходя до рѣки, мы встрѣтили на дорогѣ такія непроходимыя лужи, что принуждены были сновасѣсть въ экипажъ и передвигаться впередъ со скоростью похо­ронной колесницы. Зато нашъ возница, завидѣвъ Суну и почувствовавъ конецъ всѣхъ мытарствъ, лихо прищелкнулъ языкохъ,ударилъ вожжами, и экипажъ съ шумомъ вкатился на мостъ, пе­рекинутый черезъ рѣку нѣсколько ниже водопада.

Съ моста открывается общая картина водопада и рѣки Суны нижеего (рис. 11 и 12). Для удобства посѣтителей, по средпнѣ мостаустроена бесѣдка, у которой мы и остановились. Передо мною раз­вернулась картина величественная и совсѣмъ не похожая на ту,которою я любовался и восторгался на Иматрѣ. Справа и слѣва виднѣлись высокіе скалистые берега, одѣтые лѣсомъ, теперь ужесильно вырубленнымъ. Тутъ и тамъ высовывался голый камень,издали не отличающійся съ виду отъ гранита, благодаря лишай-никамъ, его покрывающимъ. Водопадъ смотрѣлъ на насъ лицомъ:прямо передъ нами на разстояніи болѣе полусотни сажень рѣканизвергалась съ пятисаженной высоты, подымалась вверхъ тучеюбрызгъ и, вся разбитая въ пѣну и волны, бурно неслась къ мосту.Слѣва у самаго водопада на высокой скалѣ пріютилась бесѣдка,къ которой ведетъ длинный мостъ; справа изъ зелени деревьевъживописно выглядываешь тотъ самый павильонъ, который былъпостроенъ для императора Александра II (рис. 13). Впереди изъсамыхъ нѣдръ водопада выдвигается среди массы чернѣющихъкамней огромная скала, и на ней рукою какого-то необыкновеннагосмѣльчака начертано имя: «Elise».

Общая картина водопада произвела на насъ сильное впечат-лѣніе. Теперь намъ предстояло познакомиться съ подробностямиея, а главное—подойти къ самому водопаду, осмотрѣть его съ бесѣдки и павильона... Но мы были достаточно голодны и потомурѣшили направиться въ домнкъ сторожа, чтобы приготовить себѣскромный обѣдъ и напиться чаю. По дорогѣ на Кивачъ собранобыло огромное множество превосходныхъ грибовъ, и я принялсяжарить ихъ, замѣняя сметану густымъ молокомъ. Въ дополиеніекъ грибамъ были сварены картофель и молоко... Послѣ нашейневзыскательной трапезы мы напились чаю и отправились осма­тривать водопадъ.

Прежде всего мы пошли къ бесѣдкѣ. Только здѣсь можно со­ставить полное понятіе о Кивачѣ, о его величіи и силѣ. Ревъ егозаглушалъ наши голоса. Тучи брызгъ подымались цѣлыми сно­пами. Водяная пыль обдавала насъ мелкимъ невидимымъ дождемъ.День былъ пасмурный, но по временамъ, когда выглядывалосолнце, надъ водопадомъ появлялась яркая радуга. Внизу кипѣлаи клокотала вода... Надъ водопадомъ среди камней застряло съдесятокъ бревенъ, которыя издали казались чуть не прутьями.У подножія водопада бились чьи-то утерянныя весла... Нзъ бесѣдки открывалась широкая панорама. Было видно, что вышеводопада чинаетъбурлить и волноваться, и наконецъ, войдя въ узкую тре­щинумеждускалами, обрушивается внизъ съ чернаго уступа,который состоитъ изъ двухъ частей, сходящихся почти подъ прямымъугломъ... Въ водопадѣ можно различить четыре вѣтви:одну—главную, самую могучую, и три болѣе слабыхъ, въ своюочередь раздѣляющпхся на болѣе мелкія струи. Смотришь на этумассу движущейся воды и поражаешься разнообразіемъ ея формъ(рис. 14). Но надъ всѣми впечатлѣніями господствуетъ одно:чув­ствуешь, какъ страшно стѣснена рѣка въ своемъ узкомъущельѣ,какъ она негодуетъ на сдавившія ее скалы и рвется изъ ихъ объятій,и какъ наконецъ, освободившись, сердито клокочетъ, швыряя вовсѣ стороны пѣну и брызги... И далѣе, широко разлившись въобѣ стороны, она однако еще долго несется бурнымъ волнистымъпотокомъ и только немного не доходя до моста совершенно успо­каивается.

Вдоволь налюбовавшись водопадомъ. какъ онъ представляетсяизъ бесѣдки, мы перешли на противоположный берегъ, къ па­вильону. Оказалось, что онъ стоить на каменистомъ островкѣ-скалѣ и огибается неширокою вѣткой водопада, которая изъ бесѣдки невидима. Обстановка павильона скромная, но въ немънѣсколько комнатъ, оклеенныхъ обоями, имѣется даже кухня.На стѣнахъ висятъ портреты императора Александра II и Дер­жавина—перваго поэта Кивача. Въ одной комнатѣ стоить кро­вать. Чтобы полюбоваться водопадомъ, мы вышли на балконъ.Передъ глазами нашими выступила верхняя часть вопопада,нижняя клокотала глубоко подъ ногами. Картина представляласьвеличественной, хотя главная струя оставалась въ отдаленіи.

Ниже водопада, за мостомъ мы встрѣтили партію плотовщи-ковъ, возившихся съ бревнами. Лѣсъ по рѣкѣ Сунѣ сплавляетсявъ болыпихъ массахъ. Многія бревна застреваютъ въ камняхъ,и въ разгаръ сплава плотовщикамъ приходится работать надъ самимъводопадомъ. Въ старину для переправы употреблялась самодѣльная люлька (рис. 15), и, разумеется, случаи гибели не предста­вляли рѣдкости... Пока черезъ Кивачъ проходили бревна, люлеч-никъ все время висѣлъ въ воздухѣ на маленькой доскѣ, прикрѣпленной къ канату, который протягивался надъ самимъ водопа­домъ. Съ багромъ въ рукахъ, онъ направлялъ бревна по главной рѣка течеть совершенно спокойно по широкому ложу,потомъ, встрѣтивъ рядъ значительныхъ подводныхъ камней, наструѣ и освобождалъ ихъ, когда они зацѣплялись за камни. Разсказываютъ такой случай. Въ люльку послали двухъ рабочихъ.Отъ напряженной работы баграми люлька какъ-то перевернулась,и люди полетѣли внизъ, въ клокочущую бездну Кивача.

Это видѣли съ берега остальные рабочіе. Съ побѣлѣвшими отъ ужасагубами они крестились и шептали слова молитвы... Но дѣло слу­чилось весною. Суна была переполнена водою, и утесы водопада скрывались въ ея массѣ. И, къ изумленію гонщиковъ, Сунавернула свои жертвы, выбросивъ ихъ ииже моста. Одинъ люлечникъ былъ мертвъ, но не пскалѣченъ, другого откачали: онътолько захлебнулся въ водопадѣ и не былъ даже ушпбленъ о под­водные камни. Можно себѣ представить, что пережилъ этотъоткачанный счастливецъ, когда онъ летѣлъ съ люльки въ пучинуводопада! Однако такъ счастливо дѣло кончилось только въ высо­кую воду. Дѣлалп деревянныхъ куколъ и бросали въ впдѣ опытавъ бездну водопада. Рѣка выносила ихъ ниже разбитыми въ мелкіящепы. Даже бревна во время гонки выносятся непремѣнно съоднимъ помятымъ концомъ...

Только вечеромъ мы разстались съ Кивачомъ... У сторожабыло людно и тѣсновато, а мы уже заранѣе намѣтили проѣхатьвъ деревню Усть-Суну и остановиться тамъ въ большомъ домѣбогатаго крестьянина, члена земской управы Яковлева. Подорогѣнамъ пришлось еще разъ переѣхать по мосту рѣку Суну, и тутъмы встрѣтили огромный порогъ «Мостовой», который ревѣлъ,почти не уступая Кивачу; но послѣ того, что мы видѣли въэтотъ день, онъ не произвелъ почти никакого впечатлѣнія. Въ Усть-Суну мы пріѣхалп поздно, около 11 часовъ вечера. Всядеревня уже спала. Тѣмъ не менѣе Яковлевъ принялъ насъ ра­душно, и мы, закусивъ и напившись чаю, крѣпко заснули наразостланныхъ для насъ мягкпхъ перинахъ...

Рано утромъ была уже приготовлена лодка, которая должнабыла доставить насъ къ Поръ-Порогу (рис. 16). Мы наскоро по­завтракали и, захватпвъ съ собою провизіи на цѣлый день, чай­ники и посуду, сѣли въ лодку и отправились въ путь. Послѣпродолжительной тряской ѣзды на лошадяхъ плыть по рѣкѣ—истинное наслажденіе. Къ тому же Суна удивительно красива.Берега ея одѣты густымъ лѣсомъ, изъ котораго тутъ и тамъвыглядываютъ голыя скалы. Мы ѣхали цѣлыхъ полтора часа, любуясь такимъ дикимъ пейзажемъ. Но вотъ вдругъ рѣка заволно­валась, вдали показались бѣлые гребешки Поръ-Порога. Берега стали высокими. Справа смотрѣли на насъ темныя діабазовыяскалы. Чтобы не попасть въ главную струю, лодка свернула кълѣвому берегу и скоро остановилась у самаго подножія водопада.

Отсюда Поръ-ІІорогъ кажется много меньше Кивача, но шумъ еготакъ же силенъ (рис. 17). Отъ проводниковъ мы узнали, что надоподняться вверхъ, чтобы полюбоваться полною картиною водопада.Туда ведетъ узкая и очень крутая тропинка. Вскарабкавшись поней на вершину обрывистаго берега, мы вступили въ густойсосновый лѣсъ и, сдѣлавъ нѣсколько десятковъ шаговъ, скороопять увидѣли Поръ-Порогъ. Онъ предсталъ передъ нами вовсемъ своемъ величіи и поразплъ насъ своимъ разнообразіемъ икрасотою. Вода низвергается въ немъ по крайней мѣрѣ четырьмяглавными уступами съ высоты чуть ли не вдвое большей, чѣмъна Кивачѣ*). Уступы неровные и не сплошные, отчего получаетсяогромное множество струй, бьющихъ въ разныхъ направленіяхъи сталкивающихся другъ съ другомъ. Особенно красивъ второйводопадъ, но, къ сожалѣнію, самая сильная вѣтвь его обращеназадомъ къ зрителю.

Насладившись дикою игрою падающей воды, мы направилисьдальше, чтобы полюбоваться слѣдующимъ водопадомъ рѣкпСуны—Гирвасомъ. Къ нему уже нельзя пробраться водою, и къуслугамъ путника только едва замѣтная тропппка, по котороймы и пошли. Насъ окружплъ лѣсъ, дикій, молчаливый и таин­ственный. Въ немъ на свободѣ разгуливаютъ волкъ и медвѣдь,а человѣкъ является рѣдкимъ гостемъ... Но птти пришлось намънедолго. Опять послышался уже знакомый намъ шумъ—и мыувпдѣли Гирвасъ.

Гирвасъ—не водопадъ, а огромный порогъ, пли, вѣрнѣе, водоскатъ, въ родѣ финляндской Иматры (рис. 18) Рѣка, стиснутая скалами на протяженіи десятковъ сажень, несется бурнымъ пѣнистымъ потокомъ. Островкомъ Гирвасъ дѣлится на двѣ вѣтви, лѣвую—узкую и правую—широкую. Островокъ своими очертаніями изумительно напомпнаетъ черепаху. Мы перебрались на него по камнямъ, выставляющимся изъ клокочущей и пѣнящейся воды, и долго любовались видами водопада, открывающаяся отсюда.

*) По наиболѣе точнымъ данныыъ, высота паденія олонецкихъводопадовъ такая: Кивача — 4_:93 саж._? ІІоръ-Порога — 7,86 саж. иГирваса—5,65 саж.

Съ этого же островка развертывается роскошная картина того дикаго ущелья, по которому несется рѣка. Вы чувствуете себя въ царствѣ камней. II справа и слѣва вздымаются каменныеобрывы: тутъ выдвигаются живописные столбы, тамъ далеко врѣзываются вь рѣку острые мысы... На самомъ островѣ дикои красиво нагромоздились валуны и угловатые обломки.

Мы провели на Гирвасѣ не менѣе часа. На обратномъ путимы снова остановились у Поръ-Порога и, воспользовавшись досками, которыя были перекинуты между камнями, перебралисьна противоположный берегъ рѣки, откуда, какъ мы слышали,видъ на водопадъ еще величественнѣе и интереснѣе. Мы добрались до вершины перваго уступа и попали въ самый хаосъ пѣныи брызгъ. Можно было бы пойти и дальше, но доски показалисьнамъ гнилыми. Между тѣмъ солнце клонилось къ закату, и мыдолжны были спѣшить. Но все же мы не могли отказать себѣ въудовольствіи напиться чаю среди дивной обстановки Поръ-Порога.Спустившись къ самому подножію водопада, мы развели здѣськостеръ и приготовили чай, который послѣ долгой ходьбы и ѣздыпоказался намъ удивительно вкуснымъ. Солнце уже заходило,когда мы снова сѣли въ лодку и двинулись обратно. Вечеръбылъ прекрасенъ. Подъ небомъ, залитымъ пестрыми краскамизаката, рѣка спала, отражая въ себѣ его богатые тона. Гладкаяея поверхность блестѣла какъ зеркало, въ которомъ отражалисьи лѣса и скалы. Отъ ударовъ веселъ вода вздрагивала, покрывалась рябью, и отраженные въ ней стволы деревьевъ извива­лись длинными змѣйками. Въ Усть-Суну мы пріѣхали поздно и,переночевавъ опять у Яковлева, на другой день отправились намраморныя ломки Тивдіи...

Послѣ долгихъ скитаній по Олонецкому краю, послѣ доста­точнаго знакомства съ его дикой природой и его своеобразнымилюдьми, среди которыхъ живетъ еще старинная пѣсня и сказка,мнѣ привелось видѣть еще одинъ очень красивый, но никомунепзвѣстный водопадъ. Водопадъ этотъ находится уже въ предѣлахъ Архангельской губерніи, въ томъ мѣстѣ, гдѣ рѣка Выгъвытекаетъ изъ озера того же названія. Къ этому водопаду мысначала пробирались, такъ сказать, ощупью. Намъ не былоизвѣстно его мѣстоположеніе, и даже въ Петрозаводскѣнамъникто не могъ дать полезныхъ указаній. Только въ Повѣнцѣ отыскалась карта, на которой положеніе водопада было обозначеноясно. Руководствуясь этою картой, мы и направились въ деревню Надвоицы, немного ниже которой находится и водопадъ.Остановившись въ квартирѣ мѣстнаго учителя, мы тотчасъ отправились къ падуну. Каменистыми островками онъ дѣлптся на тривѣтви: лѣвая носитъ названіе Толчеи, средняя называется Срединною падью, а правая — Мельничнымъ падуномъ (рис. 19) [1]).Прежде всего мы увидѣли Толчею, которая, несмотря на свою небольшую высоту, была очень красива. Вода низвергалась нѣсколькими полосами, или струями, среди которыхъ выступали камни,и дальше неслась бурнымъ потокомъ по дикому ущелью, уставленному съ той и другой стороны черными обрывистыми скалами.

Проводники предложили намъ перебраться на противополож­ный берегъ. Тутъ уже никакихъ досокъ и бревенъ къ нашимъуслугамъ не оказалось. Надо было переѣхать въ лодкѣ подъ самымъ водопадомъ. На первый взглядъ путешествіе казалось рискованнымъ, — до того бурлила и пѣниласъ вода. Но лодка былаприготовлена. Въ нее сѣлъ одинъ изъ моихъ спутниковъ, игребцы изо всей силы ударили веслами. На серединѣ рѣки лодкуподхватилъ бурный потокъ, перевернулъ носомъ въ другую сторону и съ головокружительною быстротою швырнулъ ее къ противоположному берегу. Гребцы поспѣшно бросили весла и изо всей силы уперлись шестами въ скалу.

Переправа совершилась благо­получно. Лодка вернулась за мною. Съ замираніемъ сердца ясѣлъ въ нее, но ѣхать было вовсе не такъ страшно, какъ этоказалось съ берега. Мы вышли на островокъ и тотчасъ отправились любоваться «Срединною падью».

Картина развернулась передъ нами дивная (рис. 20). Островокъдикъ и необычайно красивъ. Исъ той и съ другой стороны реветь, бѣжнтъ, пѣнится и брызжетъ вода. Всюду кругомъ насъогромные дикіе черные камни... Мы долго бродили по островку, любуясь водопадами съ разныхъ мѣстъ, но надо же было когда-нибудь возвратиться домой, а главное — необходимо было повидатьи Мельничную падь, которая видна хорошо только съ правагоберега. Для переправы черезъ рѣку мы выбрали теперь другойпуть. Лодка подъѣхала сверху къ самой головѣ Толчеи и остановилась у узкаго мыска, которымъ островокъ вдается въ рѣку.

[1]) Прилагаемый планъ полученъ путемъ глазомѣрной съемки ипотому можетъ оказаться недостаточно точнымъ. Насколько намъизвѣстно, инструментальныхъ съемокъ водопада не производилосьвовсе, и нашъ несовершенный планъ является пока единственнымъ.

 Пока мы садились, гребцы держали ее съ большимъ трудомъ.Сильная струя тянула насъ въ Толчею. Но вотъ все готово.Одинъ изъ гребцовъ остается на берегу. Что есть силы онъ отталкиваетъ лодку, быстро вскакиваетъ въ нее, и сильными ударамивеселъ мы относимся на середину рѣки. Эта переправа кудаопаснѣе первой: малѣйшая неосторожность со стороны гребцовъ —  и гибель неизбѣжна.

Подойдя къ Мельничному порогу, мы увидѣли, что онъ отдѣляется отъ Срединнаго множествомъ островковъ. Общимъ своимъвидомъ онъ напоминаетъ Гирвасъ или Иматру, но такую физіономію водоската онъ пріобрѣлъ недавно, по милости человѣка.Прежде онъ низвергался съ довольно высокаго уступа очень красивымъ водопадомъ, но лѣсопромышленникамъ онъ не нравился,потому что въ его камняхъ застревали и даже ломались бревна.Ивотъ они рѣшили взорвать водопадъ посредствомъ динамита.Замыселъ былъ выполненъ, и теперь водопадъ превратился тольковъ бурный потокъ, а свидѣтелями грознаго взрыва являются многочисленные обломки, валяющіеся на островкѣ... Относительно самаго же названія сохранилось преданіе. Говорятъ, что недавноеще на берегу водопада была мельница, а самъ мельникъ, переправляясь однажды съ женой на противоположный берегъ, допустилъ какое-то неосторожное движеніе: лодка перекувырнулась,и оба путника оказались въ водѣ; мельникъ тотчасъ же выкарабкался, а жена его пошла ко дну. Только на другой день ее вы­тащили, закинувъ въ водопадъ крѣпкія веревки. Мельничихаоказалась живой: между главною струею и обрывомъ остается широкое, свободное отъ воды мѣсто, и въ него-то по счастливой случайности упала мельничиха. Простоявъ сутки, она однако не получила существеннаго вреда, только оглохла отъ страшнаго шума...Послѣ этого приключенія, какъ говорятъ старики, водопадъ истали называть «Мельничнымъ».

Вдоволь насмотрѣвшись на водопадъ, мы отправились домой.На Выгѣ еще много значительныхъ пороговъ и водопадовъ, номы, несмотря на сильное желаніе посмотрѣть ихъ, принужденыбыли отказаться отъ этой мысли, такъ какъ итти надо было тропинками, а въ болотистыхъ лѣсахъ по берегамъ Выга было такоенесметное множество комаровъ, что мы не отважились пускатьсявъ путешествіе, тѣмъ болѣе, что и времени у насъ много не было.

Но мы были довольны и тѣмъ, что видѣли, даже больше, —  многочисленные пороги Выга врядъ ли дали бы намъ что-нибудьновое. Вѣдь цѣлый рядъ пороговъ проѣхали мы и на пути къВыгь-озеру, но послѣ Кивача, Гирваса и Поръ-Порога они непроизводили на насъ впечатлѣнія, а главное, благодаря своеймногочисленности, становились чѣмъ-то слишкомъ уже зауряднымъ. Таковы, повидимому, и остальные пороги Выга. Впрочемъ, на основаніи разсказовъ можно ожидать, что вблизи устья находится падунъ, по красотѣ и силѣ не уступающій Воицкому [2]).

[1] Выше Воицкаго водопада наиболѣе значительны пороги: Сипунъ, Мѣдникъ и Крюковщина, Мельничный, Бабій, Лисица, Пыженный и Мѣхъ. Всѣ они настолько велики, что дѣлаютъ рѣку несудоходною. Большинство изъ нихъ олончане обходятъ лѣснымитропинками и только черезъ нѣкоторые рискуютъ перебираться налодкѣ... Ниже Воицкаго водопада намъ названы были такіе порги:Шаванъ (въ 4 верстахъ отъ Воицкаго водопада), Кочкамный (15 в.)и Парандова падь (выше деревни Павкожня), Кривецъ (30 в.), Ромежкорга (31 в.), Палокорга (31,5), Манткожня (40 в.), Шайруша(60в.), Золотецъ (61 в.), Чоботъ (65 в.) и Морской (близъ сел. Сороки). Изъ нихъ наиболѣе значителенъ Манткожня, представляющійся, но разсказамъ, настоящимъ водопадомъ.