Въ тихую погоду при яркомъ солнечномъ освѣщеніи на зеркальной поверхности рѣки, озера, моря нерѣдко можно наблюдать большое оживленіе въ рыбьемъ населеніи, выражающееся выпрыгиваніемъ изъ воды. Скептикъ можетъ сказать, что рыбы выпрыгиваютъ потому, что стремятся освободиться отъ икры или молокъ, или отъ паразитовъ, или вслѣдствіе погони хищника, а не изъ чувства удовольствія, веселья. За выраженіе веселаго настроенія ошибочно можно принять ловлю мошекъ. Дѣйствитѳльно, во время икрометания рыбы для облегченія себѣ этого физіологическаго процесса трутся о песокъ и траву и нерѣдко производят прыжки. То же онѣ дѣлаютъ при зудѣ, причиняемомъ наружными паразитами. Погоня за мошками тоже можетъ слишкомъ увлечь рыбу. Однако выпрыгиваніе изъ воды очень часто совершается не на тѣхъ мѣстахъ, гдѣ мечется икра, и не въ то время, когда кружатся мошки. Иногда выпрыгивающая рыба является единственнымъ хищникомъ въ бассейнѣ, а потому бояться погони не приходится. Сказанное относится напр., къ щукамъ. Однѣ рыбы выпрыгиваютъ часто, другія рѣдко; многія рѣзвятся, гоняясь другъ за другомъ. Живущія у дна выражаютъ свое ѵдовольствіе, производя тамъ, въ свою очередь, красивыя движенія: кувыркаются, ударяются головою и боками о песокъ, прыгаюгь другъ черезъ друга. Когда оторвавшаяся отъ стаи рыба послѣ болѣе или менѣе долгаго исканія замѣтитъ вдали своихъ собратьевъ и устремляется къ нимъ обратно, то волненіе ея съ виляніемъ хвостомъ свидѣтельствуетъ о переживаніи чувства удовольствія, радости. Волненіе рыбы во время кормленiя съ такимъ же виляніемъ хвостомъ, подпрыгiваніями, вдругъ появившимся блескомъ чешуи свидетельствуюетъ тоже о переживанiи чувства внутреннягоя удовлетворения, радости. Въ стаѣ настроенiе отъ одной рыбы къ другой и дѣлается общимъ. Эта передача настроенiя совершается не только черезъ органы зрѣнія, но еще болѣе черезъ органы воспріятія движеній воды. Установить способность рыбъ переживать чувство печали, тоски гораздо труднѣе, чѣмъ страха или гнѣва. Очень трудно, напр., доказать, чтобы рыба, взятая изъ стаи, къ которой привыкла, тосковала по прежнему обществу. Однако психическая подавленность возможна при разнаго рода физическихъ недугахъ. Рыба, перенесшая недавно тяжелую операцію и еще не вполнѣ выздоровѣвшая, ѣстъ неохотно, держится въ сторопѣ отъ другихъ, мрачна, малоподвижна, движенія дѣлаетъ порывисто, вдругъ останавливается. Недостатокъ кислорода въ водѣ, голодъ, температура, не соотвѣтствующая обычной, дѣйствуютъ также угнетающимъ образомъ на настроеніе. Во всякомъ случаѣ эмоція печали съ внѣшней стороны выражается психической и двигательной задержкой: рыба, живущая близко у дна, ложится на песокъ или илъ и совершенно пассивно относится къ окружающему, иногда забивается куда-нибудь въ уголъ, плавающая въ открытомъ пространствѣ подолгу стоить на мѣстѣ; у обѣихъ пропадаетъ аппетитъ, окраска тускнѣетъ, дыханіе замедляется, вниманіе слабѣетъ и т. д.

Рыбамъ при поискахъ корма и защитѣ своей жизни приходится проявлять ловкость, хитрость, сообразительность. Гуляя, онѣ знакомятся съ мѣстностью, минуютъ непригодныя для пребыванія мѣста, избираютъ подходящія. Тѣ рыбы, которыя хорошо видятъ, запоминаютъ главнымъ образомъ съ помощью зрѣнія характеръ растительности и вообще обстановку и возвращаются все чаще на разъ облюбованныя мѣста; живущія у дна, имѣющія усы, при плохомъ зрѣніи, останавливаются тамъ, гдѣ нащупываютъ для себя благопріятную почву, и уже безъ крайней необходимости не покидаютъ ея; нуждающіяся въ проточной водѣ ищутъ таковую и, найдя, умѣютъ удержаться въ ней; если движеніе воды пріостанавливается, замѣчаютъ это сразу и принимаютъ цѣлесообразныя мѣры къ своему спасенію.

Опытъ съ ловлею рыбы на приманку въ видѣ блестящей металлической вращающейся пластинки или искусственной мухи либо червяка, или, наконецъ, просто лоскутка красной ткани показываетъ, что рыба даетъ себя ввести въ заблужденіе. Правда, необходимо движеніе предмета нѣкоторое сходство съ знакомой ей пищей по формѣ, цвѣту или запаху, слабость свѣта, недостатокъ корма и т. д. Но и при этихъ рыба обнаруживаетъ слишкомъ часто поразительную осторожность, смѣтливость, при чемъ существуютъ даже индивидуальныя различия въ дѣйствіяхъ разныхъ особей одного и того же вида. Одна рыба напр., осматриваетъ, обнюхиваетъ, всесторонне изслѣдуе плохо наколотаго на крючокъ червяка и, сдѣлавъ правильное умозаключенiе проходитъ мимо, а другая того же вида не подумав, схватываетъ и попадается. По промахамъ отдѣльныхъ рыбъ нельзя судить о неспособности ихъ вообще понимать то, что можно и чего нельзя дѣлать. При ловлѣ рыбъ сачкомъ приходится убѣждаться въ поразительной быстротѣ, ловкости и находчивости ихъ: такъ, онѣ умѣютъ воспользоваться каждымъ представившимся имъ удобнымъ моментомъ, чтобы проскользнуть, гдѣ можно, сдѣлать прыжокъ въ сторону, перепрыгнуть опасный предметъ, а захваченныя пролѣзаютъ черезъ расширенную петлю въ сѣткѣ или дыру. Можно провозиться много времени и все-таки не изловить намѣченной рыбы, особенно такихъ шустрыхъ и ловкихъ, какъ уклейки, или такихъ гибкихъ и пронырливыхъ, какъ вьюны. Если окажется вблизи затѣненный, скрытый уголокъ, иная рыба сейчасъ же воспользуется имъ и будетъ терпѣливо выжидать минованія опасности, при чемъ продолжаетъ слѣдить глазами за своимъ врагомъ и прислушивается къ вибраціямъ воды.

Мережи, т. -е. сѣть и плетушки въ видѣ корзинъ, обыкновенно конусообразной формы, кладутъ на дно, какъ извѣстно, опредѣленнымъ образомъ по отношенію къ теченію воды. Въ нихъ легко идутъ налимы, угри и другія рыбы. Возвратиться черезъ тотъ узкій входъ, черезъ который вошли, рыбы, однако, не умѣютъ. Между тѣмъ, казалось бы, такъ просто это сдѣлать. Причиной недомыслія являются недостаток зрѣнія, чрезмѣрно сильное вліяніе реотропизма, т. е. стремленія поворачиваться головой с плыть противъ теченія, и наконецъ, волненіе, которое не даетъ возможности сосредоточить вниманіе и спокойно оцѣнить условія обстановки.

Рыбаки для вылавливанiя рыбы издавна изобрѣли различныя загражденія, заборы, которые устанавливают у береговъ. Въ основѣ этихъ способовъ ловли тоже лежитъ привычка рыбъ упорно держаться въ плаваньи опредѣленнаго направленія въ отношеніи къ движенію воды, а при встрѣчѣ препятствія — плыть вдоль него, что и приводитъ ихъ въ ловушку. Загражденія устроены такъ просто, что неспособность рыбъ выйти обратно тѣмъ же путемъ, которымъ они вошли, приходится объяснять как и въ предыдущемъ случаѣ, главнымъ образомъ перевесомъ въ действiяхъ рыбъ привычныхъ, автоматическихъ импульсовъ надъ возникающими въ психической сферѣ и сопровождающимися сознанiемъ. Уже давно замечено, что рыбы, напр., бѣлуги, входящiя в загражденiя, чувствуютъ ненормальность обстановки, по крайней мере, чѣмъ дальше, тѣмъ становятся болѣе осторожнѣе, и наконецъ, наступаетъ моментъ, когда испуганно подаются назад. Поварачиваться бываетъ опасно, особенно если загородки поставлены зигзагами и разсчитаны на то, что рыба, недостаточно ломкая, сильная и слишкомъ крупная, повернувшись, сорветъ колья, къ которымъ прикрѣплены сѣти и запутается. Рыба не знаетъ, не понимаетъ этого, испуганно бросается назадъ и, опрокинувъ на себя все сооруженіе, не въ состояніи выбраться изъ него на свободу.

Сдѣлаемъ изъ двухъ длиниыхъ полосокъ бѣлаго картона загражденія, изогнутыя зигзагами разъ 8—10, въ чашкѣ съ водою такъ, чтобы получился узкiй коридоръ, соотвѣтственно извилистый. Пустимъ въ чашку колюшку (Gasterosteus aculeatus L. ). Въ поискахъ спасенія и знакомясь съ обстановкой, колюшка входитъ въ коридоръ, но, проплывъ до перваго поворота, возвращается. Немного спустя она повторяетъ опытъ и останавливается опять, но уже у второго поворота; въ третій разъ она доходитъ до третьяго угла. Рыба неоднократно входитъ и возвращается. Наконецъ, какъ бы набравшись смѣлости, она быстро проплываетъ за разъ всѣ 8 поворотовъ длиннаго зигзагообразнаго коридора. Съ этого момента она уже не теряется, когда входитъ въ коридоръ, не боится, а каждый разъ свободно, безъ остановокъ плыветъ насквозь. Она, очевидно, вполнѣ познакомилась съ дорогой, убедилась въ безопасности пути. Конечно необходимымъ условіемъ этого является то, чтобы освѣщеніе оставалось одинаковымъ, разстояніе стѣнокъ коридора не измѣнялось, не была пущена въ чашку другая колюшка, невольно вызывающая безпокойство и отвлекающая вниманіе. Если стѣнки случайно гдѣ-либо сблизились, иначе говоря, коридоръ сузился, то рыба сейчасъ же замѣчаетъ это мѣсто и возвращается обратно, или осторожно минуетъ его. Начнемъ въ переднемъ концѣ коридорчика слегка и безшумно, напр., кончикомъ карандаша, гнать воду по направленію къ себѣ, т.-е. сзади напередъ. Плавающая снаружи коридора колюшка сейчасъ же встрепенется, видимо ощущая совершающееся: она начинаетъ безпокоиться и затѣмъ входитъ въ коридорчикъ съ противоположной стороны. Если перестать двигать воду, рыба останавливается и возвращается. Тутъ дѣло врядъ ли только въ реотрооизмѣ: вѣроятно, пробуждается сознаніе необходимости отправиться посмотрѣть, въ чемъ дѣло. Вѣдь любопытство развито у рыбъ довольно сильно, а въ условіяхъ лишенія свободы оно тѣмъ болѣе естественно.

Плавныя сѣти опускаются, какъ извѣстно, вертикально въ море на большомъ протяженіи болѣе или менѣе глубоко и разсчитаны на плохое зрѣніе рыбъ, которыя съ разбѣга попадаютъ головою въ петли застреваютъ въ нихъ (салаки и кильки). Иныя, видя достаточно хорошо, просто пытаются пролѣзть сквозь петли, но зацѣпляются жабѣрными крышками и не могутъ освободить головы. Такъ какъ рыбы эти сѣти попадаются главнымъ образомъ ночью, то естественно предположить, что днемъ онѣ сознательно избѣгаютъ приближаться.

Въ основѣ ловли на голыя крючковыя снасти крупныхъ осетровъ и сомовъ лежитъ слабость зрѣнія этихъ рыбъ. Дѣло въ томъ что рыба, плавая у дна при недостаткѣ свѣта, задѣваетъ за крючокъ и поцарапавъ себя или просто испугавшись, дѣлаетъ сильный взмахъ хвостомъ и крутой поворотъ тѣла, а въ результатѣ напарывается на другой крючокъ. Попаданіе на снасти изъ крючковъ еще вовсе не говоритъ о низкой психической организаціи животныхъ: оно свидѣтельствуетъ только о неловкости ихъ и случайности, которыя возможны и въ хорошо знакомыхъ рыбакамъ мѣстахъ.

Всякій знаетъ, что рыбаки, прежде чѣмъ закидывать неводъ, тщательно осматриваютъ, въ исправности ли поплавки, грузила и самая сѣть. Опытъ давно научилъ ихъ, что если недостатки въ этомъ отношеніи имѣются, то уловъ бываетъ очень скуденъ. Рыба скоро замѣчаетъ ненормальность условій, въ кои попадаетъ, а потому принимаетъ всѣ мѣры къ тому, чтобы спастись. Сомы, вьюны, угри, камбалы спѣшно отыскиваютъ мѣста, гдѣ неводъ неплотно прилегаетъ къ почвѣ, и пролѣзаютъ подъ него въ свободные промежутки. Рыбы, плавающія въ верхнихъ слояхъ воды (въ рѣкахъ, напр., — уклейки, плотва и мн. др. въ моряхъ — кефаль), проскальзываютъ или перепрыгиваютъ черезъ верхній край; широкія, сжатыя съ боковъ рыбы — язи, лещи и т. п. нерѣдко ложатся плашмя и ждутъ, когда ихъ переброситъ волной. Въ среднихъ слояхъ рыбы сейчасъ же приступаютъ къ поискамъ дыръ въ неводѣ и, найдя хотя бы одну, уходятъ черезъ нее. Всѣ эти дѣйствія вполнѣ целесообразны. Невольно спрашивается: понимаютъ ли рыбы грозящую имъ опасность, иначе — поступаютъ ли онѣ сознательно во всѣхъ этихъ случаяхъ? Не донускающій сознанія у рыбъ скажетъ: неводъ, который тянутъ съ обоихъ концовъ, давитъ на воду, приводитъ ее въ колебаніе, а рыбы въ этомъ отношеніи крайне чувствительны, реагируютъ на это движеніе автоматически, кромѣ того, ихъ вольно или невольно пугаютъ рыбаки уже однимъ своимъ видомъ. Признающій сознаніе можетъ, въ свою очередь, возразить (и не безъ основанія) слѣдующее: если рыбъ, которыя все время жили на полномъ просторѣ изолировать загражденіемъ такъ, чтобы вода не получала никакихъ толчковъ и сотрясеній, онѣ тѣмъ не менѣе въ скоромъ времени начинаютъ чувствовать опасность и обнаруживать волненіе, хотя бы никто не пугалъ и корма было достаточно. Такъ, онѣ собираются къ загражденiю, при чемъ иныя пытаются выйти вонъ снизу, другія—сверху, тротьи найти какой-либо выходъ въ самой стѣнкѣ.

Для испытанія сообразительности рыбъ я перегородилъ чашку съ водою полосою бѣлаго картона съ рядомъ вырѣзанныхъ круглыхъ от·верстій на одной высотѣ и на одномъ другъ отъ друга разстояніи, но разныхъ размѣровъ. Послѣ этого пустилъ въ воду совершенно ручную колюшку. Изъ 10 отверстій только 2 по размѣрамъ были достаточны, чтобы пролѣзть изъ одной половины бассейна въ другую. Освѣщеніе держалось въ теченіе опыта одинаковое, въ водѣ ничего посторонняго, привлекающаго или отталкивающаго запахомъ, не находилось, и вода оставалась въ покоѣ. Колюшка сейчасъ же приступила къ изслѣдованію дыръ и подъ рядъ, и безъ всякаго порядка, просовывая голову и пытаясь пролѣзть. Скоро соотвѣтствующія ея величинѣ были пройдены благополучно. Остальныя же, повидимому, продолжали интересовать; много разъ она переходила съ одной стороны на другую. Однако, желая перебраться на другую сторону, она все рѣже засовывала голову въ мелкія дыры, все чаще игнорировала эти послѣднія, останавливаясь у одной изъ большихъ, и затѣмъ пролѣзала черезъ нее. Часа 2 спустя, послѣ примѣрно 10 — 20 напрасныхъ засовываній головы въ каждую изъ недостаточно большихъ дыръ, колюшка стала оцѣнивать ихъ размѣры съ разстоянія 1 — 2 стм. Такъ, плывя вдоль перегородки, она миновала малыя, иногда останавливалась у казавшихся ей сомнительными и дѣйствительно мало отличавшихся отъ проходимыхъ, но уже головы не засовывала. У пригодныхъ для проплыванія поворачивала и увѣренно проходила насквозь, не касаясь головою краевъ окна. Она очень скоро научилась руководствоваться въ выборѣ дыръ только зрѣніемъ по примѣтамъ ничтожнымъ, собственно только по ихъ размѣрамъ.

Когда рыба окончательно привыкла къ двумъ отверстіямъ и проходила увѣренно и смѣло то черезъ одно, то черезъ другое, я заклеилъ одно изъ нихъ бумагой. Надо было видѣть удивленіе рыбы, когда, подплывъ къ знакомому мѣсту, она вынуждена была отступить. Неоднократно искала она удивленно прохода, останавливаясь въ этомъ мѣстѣ и соотвѣтственно поводя глазами. Потомъ стала проплывать уже мимо остановокъ, а для перехода изъ одной половины чашки въ другую пользоваться лишь единственной пригодной для этого дырой. Тогда я на сторонѣ колюшка въ данный моментъ лилась, положилъ на дно чашки пробирку перпендикулярно къ перегородкѣ въ такомъ положеніи, чтобы отверстіе въ бумагѣ приходилось какъ разъ на входъ въ пробирку. Рыба, ничего не подозрѣвая, быстро вплыла въ дыру, но очутившись въ нробиркѣ, съ волненіемъ попятилась обратно и не безъ труда выбралась вонъ. Такъ повторялось разъ 10. Рыбѣ, очевидно, хотѣлось перебраться на ту сторону, но другого пути не было. Послѣ ряда неудачъ колюшка перестала входить такъ опрометчиво въ дыру и лишь осторожно засовывла голову и такъ неоднократно. Приблизительно часа черезъ 2 она только останавливалась передъ отверстіемъ въ бумагѣ, стало-быть входомъ въ ловушку на разстояніи 1—2 стм. головою впредъ. Видимо, обдумывала она входить или нѣтъ, и возвращалась, не входя и не всовывая головы. Это происходило такъ правильно при всякомъ появленіи вблизи и не только узнаваніе рыбою мѣста, но пониманіе опасности казалось внѣ сомнѣнія. Курьезно, что когда была снята наклейка въ другомъ отверстіи, колюшка боялась войти и въ него. Она, вѣроятно, предполагала и тутъ ловушку. Она останавливалась у этой свободной дыры, смотрѣла съ разстоянія 1—2 стм., но не входила. Такъ какъ въ результатѣ колюшка совсѣмъ перестала входитъ въ оба отверстія, а мнѣ ждать надоѣло, то я перенесъ рыбу сачкомъ въ ту половину, въ которой жала пробирка. Каково же было мое удивленіе, когда она тотчасъ подплыла къ пробиркѣ въ части, примыкающей къ отверстію, и начала съ сплою биться головою о стекло, стремясь сдвинуть препятствіе oтъ окна. Била она довольно долго и упорно, и когда откатила этими толчками пробирку въ сторону, тотчасъ вошла въ отверстіе и съ этого момента опять входила и выходила черезъ оба окна съ прежней смѣлостью.

Надо сказать, что устраненіе рыбами съ пути препятствія не является чѣмъ-либо исключительнымъ. Щуки и многія другія зубастыя и сильныя рыбы, попавъ въ неводъ, послѣ нѣсколькихъ неудачныхъ попытокъ пролѣзть сквозь петли набрасываются на сѣть съ остервенѣніемъ и открываютъ себѣ зубами дорогу. Крупные осетры, бѣлуги, встрѣтивъ препятствiе на своемъ пути и почуявъ опасность, отходятъ назадъ и, собравшись съ силами, внезапно вновь бросаются впередъ, въ результатѣ разрываютъ или ломаютъ загражденіе. Хищники, напр., акулы, намѣтивъ крупную жертву, съ которой предстоитъ опасная борьба, часто въ одиночку боятся наброситься, а собравшись нѣсколько вмѣстѣ, нападаютъ смѣло и разрываютъ добычу на куски. Сазаны и многія другiя вообще мирныя рыбы при встрѣчѣ на пути загражденія иногда собираются въ большіе табуны съ одной общей цѣлью пробить себѣ дорогу, чего и достигаютъ, сразу ударившись на препятствіе.

Положимъ въ чашку съ водою концентрически 4 кольца изъ полосъ бѣлаго картона. Поперечникъ колецъ — 6, 8, 12 и 16 стм. каждой изъ этихъ круговыхъ оградъ имѣется одно окно; стало-быть, всѣхъ оконъ 4. Расположены эти окна такъ, что если соединить каждое съ центромъ колецъ, то получится 4 угла по 90о каждый. Пустимъ въ центральное помѣщеніе съ поперечникомъ въ 6 стм. колюшку 4 стм. длиною. Рыбка черезъ одну минуту находитъ окно и выходитъ черезъ пего въ первый изъ концентрически расположенныхъ коридоровъ. Изъ него еще спустя 1 мин. попадаетъ черезъ другое окно во второй, затѣмъ вновь приблизительно черезъ 1 мин. оказывается въ третьемъ и, наконецъ, выходитъ черезъ послѣднее окно наружу. Словомъ на то, чтобы выбраться изъ центральнаго помѣщенiя сквозь 4 окна черезъ 3 круговыхъ коридора, требуется 4—5 мин. времени. При всѣхъ опытахъ (а ихъ сдѣлано много) у колюшки всегда обнаруживалось стремленіе выйти поскорѣе наружу. Бросалось въ глаза, что разъ колюшка вышла въ средній коридоръ, она явно искала третій, т. -е. наружный, и въ поискахъ не попадала обратно въ первый и тѣмъ болѣе назадъ въ центральное помѣщеніе, словно она умѣла отличать выпуклую стѣнку коридора отъ вогнутой. Колюшка, которая впервые бралась для опыта и помѣщалась въ пространствѣ, находящемся снаружи отъ коридорной постройки, не залѣзала въ наружный коридоръ, а если изъ любопытства или случайно попадала въ него, то чувствовала себя, повидимому, не особенно хорошо и спѣшила обратно. Она не залѣзала во всякомъ случаѣ въ средній коридоръ, какъ бы осознавая, что забираться глубже уже совершенно безцѣльно и опасно.

Въ акваріумѣ, гдѣ находились рыбы, привыкшія кормиться на днѣ и рыться въ пескѣ, именно: сомики. 3 вьюна (Misgurnus fossilis L.) и щиповка (Cobitis taenia L.), я помѣстилъ кусокъ мяса въ металлической чашечкѣ (крышечка отъ пробирки) на тонкой деревянной подставкѣ въ 7 стм. высоты, такъ что снизу нельзя было видѣть, что находится внутри чашечки. Рыбы скоро засуетились, заволновались, и можно было прекраснѣйшимъ образомъ убѣдиться, что онѣ воспринимаютъ запахъ. Сомикъ и вьюны то уплывали, то вновь появлялись и рыли все снова у основанія подставки. Одинъ изъ вьюновъ вдругъ поднимался къ поверхности и, выпустивъ воздухъ изъ кишки, какъ свойственно имъ это дѣлать и безъ того, только рѣже, стрѣлой бросался по наклонной линіи внизъ, но болѣе или менѣе далеко отъ приманки. Въ теченіе часа изъ трехъ вьюновъ два 4 раза пролетѣли мимо корма, толкнувшись головой о чашечку, но ни одинъ не остановился. Казалось, такъ просто было это сдѣлать. Вѣроятно, порывистость плавательныхъ движеній, свойственная этимъ рыбамъ, мѣшала сразу остановиться у интересующаго ихъ предмета въ открытомъ пространствѣ. Иной вьюнъ, лежа на пескѣ, вдругъ приподымалъ голову и, навравивъ ее въ сторону нахожденія мяса, безъ сомнѣнія, втягивалъ запахъ его, но не подымался выше, не взлеталъ, а начиналъ снова рыть вблизи основанія подставки. Такъ велика привычка искать кормъ самомъ днѣ! Вялая щиповка въ теченіе часа взлетала кверху нѣ разъ и, видимо, волновалась, но тоже не могла достать корма. Казалось, шансовъ найти мясо болѣе всего у сома, который охотно плавалъ высоко надъ дномъ и чаще останавливался у самой чашечки, обнюхивая ее. И дѣйствительно, когда я 2 часа спустя во то кусочекъ мяса былъ въ пасти сомика. При большой сообразительности не требовалось бы 2 часовъ времени! Впрочемъ, если подставка не деревянная, а металлическая и тщательно вымыта, чтобы не было ни малѣйшаго отъ нея запаха, то поиски увѣнчиваются успѣхомъ нѣсколько скорѣе.

Я положилъ какъ-то въ акваріумъ съ тѣми же рыбками, ростомъ 5—7 стм., пробирку длиною въ 71/2 стм. и въ поперечникѣ 21/2 стм., предварительно выложенную внутри бѣлой бумагой такъ, чтобы нельзя было видѣть кусочка мяса, находящагося на днѣ. Очень скоро заволновались всѣ Misgurnus, Silurus, Cobitis и стали рыть въ разныхъ мѣстахъ, особенно часто подъ пробиркой, у входа въ нее. Вьюнъ неоднократно залѣзалъ въ пробирку до половины, но сейчасъ же подавался назадъ, удерживалъ хвостъ отогнутымъ за край ея. Было ясно, что рыба сохраняетъ за собою возможность быстраго отступленія въ случаѣ необходимости. Удалимъ бумагу, чтобы рыбы могли не только обонять, но и видѣть мясо, и опустимъ пробирку вновь въ воду. По движеніямъ вьюновъ и сомика видно, что они прежде всего воспринимаютъ запахъ и ищутъ пищу, не видя ея. Однако, всякій разъ какъ рыба приближалась до разстоянія 1—3 стм. отъ мяса, она вдругъ замѣчала его зрѣніемъ и останавливалась, а затѣмъ начинала биться около него головой о стекло. Пущенные въ акваріумъ линьки бросались къ мясу съ разстоянія 7 стм. и даже болѣе и, ударившись о стекло, отходили. Плавая у входа въ пробирку, они внезапно останавливались, явно почуявъ обоняніемъ пищу, и начинали ударяться головою о песокъ, а сомъ, какъ и вьюны, — рыть его вблизи въ разныхъ мѣстахъ. Послѣ тщательнаго обнюхиванья и рытья рыбы плыли дальше, а когда какая-нибудь изъ нихъ вновь оказывалась вблизи входа въ пробирку, то опять въ волненіи останавливалась и повторяла поиски и такъ неоднократно. Казалось бы, разъ есть запахъ, то необходимо посмотрѣть хорошенько — всего 7—8 стм. разстоянія до мяса — и сдѣлать выводъ, и наоборотъ, увидѣвъ, понюхать и опредѣлить, откуда пахнетъ, и поступить соотвѣтственно, тѣмъ болѣе, что зрительныя и обонятельныя впечатлѣнія повторяются на однихъ и тѣхъ же мѣстахъ. Однако, когда рыба нюхаетъ, она такъ увлекается, что не смотритъ внимательно, а когда разглядываетъ что-нибудь, то словно для нея не существуетъ запаха. Возможно, что рыбу смущаетъ на пути къ пищѣ стекло, такъ какъ она его не видитъ, а губами ощущаетъ. Въ концѣ концовъ какая-нибудь изъ рыбокъ, влекомая запахомъ, все-же входитъ въ пробирку и уже тутъ, увидѣвъ мясо, хватаетъ его.

Нѣкоторыя рыбы способны перетаскивать съ мѣста на мѣсто пучки водорослей (колюшки), камешки (бычки), колышки (лопатоносы) и т.д. Перетаскиванье совершается обыкновенно съ цѣлью устройства гнѣзда, загражденiя, прикрытія. Рыбы пользуются при своихъ работахъ ртомъ, боками, иглами, хвостомъ. Хотя строительство для каждаго вида рыбы предопредѣленное и выступаетъ главнымъ образомъ, если не исключительно, въ періодъ икрометанія подъ вліяпіемъ, очевидно, внутреннихъ импульсовъ, однако нельзя отрицать наличности тутъ хотя бы смутнаго пониманія цѣли дѣйствій и способности къ нѣкоторому творчеству.

   XIX. Сентябрь. 1914.

    ©  Э. В. Эриксонъ.